Находясь за пределами защитного заклинания Рена могла слышать то, что происходит внутри помещения, но вот те, кто оказался внутри были лишены звуков звучащих за пределами здания. Звуки мира за границей заклинания до них не доносились и они не заметили, как оно сработало, когда Рена попыталась войти внутрь дома. Она слышала Аурелию говорившую о том, что даже после уничтожения всей нечисти никто не покинет замок до тех пор пока жив Эрнест.
После уничтожения Аурелии и побега её тёмной души, Рена продолжала пытаться найти выход из ловушки и избежать смерти Эрнеста. Она ещё раз решила обратиться к книге жнеца вспомнив, что реакция на её вопросы книга даёт с некоторым опозданием. Её догадка оказалась верной и способ отмены заклинания был чётко написан прямо по центру страницы. С первыми двумя ингредиентами вопросов у неё не возникло, а вот где раздобыть кровь ангела она понятия не имела.
В последний раз когда она со жнецом встретила ангела, он сказал, что этот мир умирает и ангелы больше не будут посещать обречённый мир. Вспомнив слова ангела, Рена поняла, что Эрнест обречён и никто ему не в силах помочь. Строки в книге стали расплываться от наполнивших её глаза слёз и чтобы они не попали на страницы она закрыла книгу. Слёзы вызванные безысходностью положения потекли по щекам и несколько капель упали на печать жнеца венчающую обложку.
Рена ладонью вытерла солёную влагу с печати и только сейчас ей открылись глаза. Она смотрела на печать не в силах поверить в то, что ответ всё время находился перед её глазами.
— Огненный меч на фоне крыла ангела, — шёпотом описала она изображение печати жнеца и перевела взгляд на Амадея, который держал свою ладонь над кубком, куда стекала его кровь.
Люцифер сидел на троне и погружённый в собственные мысли смотрел на стол с развёрнутой на нём картой. Демоны довольно активно проникали в этот мир, но не достаточно быстро, чтобы его можно было полностью захватить и присоединить к мирам Ада. Люди по своей сути склонные к греху требуют гораздо большего места для жизни после смерти. Когда-то Ад был всего-лишь одним из миров, но грешников желавших стать демонами становилось всё больше и больше и падшему пришлось расширять свои владения.
От раздумий его отвлёк звук шуршания исходящий откуда-то сверху. Переведя взор с карты на широкий стеллаж расположенный вдоль стены и заполненный до самого потолка свитками, падший щёлкнул пальцами. С самой верхней полки стеллажа выскользнул один из свитков и подлетев к Люциферу раскрылся. Пробежав глазами по тексту он горько усмехнулся.
— Аурелия, — тяжело вздохнул падший. — Тебе удалось проникнуть в моё сердце и ты навсегда останешься в нём. Но тебе этого оказалось мало, ты захотела власти над моим сердцем. Подобного я допустить не мог, а твоя своенравность лишь облегчила мне задачу. Соглашаясь на твои условия я был уверен, что ты мгновенно нарушишь мой приказ и не устоишь от попытки уничтожить жнеца. Мне жаль тебя, но сам того не зная жнец сыграл роль твоего палача, на которую утвердил его я.
Люцифер щёлкнул пальцами и свиток мгновенно вспыхнул не оставив после себя даже пепла. Покинув трон падший подошёл к столу, где материализовалось маленькое существо сотканное из сумрака. Протянув к нему руку падший подождал, когда душа суккуба заберётся к нему на ладонь, после чего он погладил существо и направился к золотой клетке появившейся у окна.
— Ты больше не получишь нового тела и навсегда останешься в моей памяти, — произнёс он, усаживая существо в клетку. — Подобного удостаиваются лишь немногие, кому удалось на краткий миг получить влияние надо мной. Аурелия, любовь моя ты одна из немногих кто удостоился подобной чести.
Взяв клетку падший открыл одну из дверей в его тронном зале и пройдя через неё подошёл к пустующему месту на одной из полок. Оказавшись в огромном помещении с уходящими вдаль и в высь стеллажами он поставил клетку с душой Аурелии на свободное место, рядом с другой золотой клеткой.
— Я всегда буду тебя помнить, — произнёс он, окинув взором стеллажи заполненные золотыми клетками с существами сотканными из сумрака.
Люцифер мало кого помнил из тех чьи души были навсегда заперты в клетках, но он всегда произносил дежурную фразу о том, что он никогда их не забудет. Просунув пальцы через прутья в клетку, падший в последний раз погладил душу Аурелии прильнувшую к его ладони. Затем повернувшись к стеллажу спиной он выкинул её из памяти и направился к открытой двери. Душа Аурелии бросилась на дверцу клетки и протягивая лапки сквозь прутья открыла рот в немом крике. Души демонов лишены голоса и ей оставалось только смотреть в спину удаляющемуся Люциферу и ронять на золотое дно клетки сумрачные частицы похожие на слёзы.
Падшего ожидало решение задачи куда более важной чем гоняться за жнецом тем более, что он ещё может ему понадобиться. Вернувшись в тронный зал он увидел молодого человека разглядывающего карту на его столе. Юноша имел с точки зрения практически любой женщины идеальные черты лица и стройное, но в меру мускулистое тело.
— Повелитель я прибыл едва получил ваше сообщение, — поклонившись, поприветствовал он падшего.
Люцифер ничего не ответил и пройдя мимо склонившегося в поклоне юноши занял трон и лишь затем он обратил внимание на посетителя.
— Каликс, что ты видишь на карте? — спросил падший, внимательно наблюдая за молодым человеком.
Юноша сосредоточенно принялся смотреть на карту и спустя пару минут повернулся к падшему.
— Я вижу здесь очень медленное завоевание этого мира, — произнёс Каликс. — Отряды догматов постоянно делают рейды в скопление демонов и мы не можем прочно закрепиться в этом имре.
— Верно, — кивнул падший.
— Повелитель вы намекаете, что именно из-за этого нигде нет разлома позволяющего призвать сюда армию Ада?
— Да, без разлома мы довольно слабы и даже от тех порталов, которые открывают наши послушники толку практически никакого, — вынужден был признать Люцифер.
— Повелитель, но я не тот демон который вступает в открытый бой и мне не под силу уничтожить орден «Догматов», — попытался объяснить свою позицию Каликс.
— Неужели ты мог подумать, что я забыл о том, что в прямом столкновении с догматами и не только с ними ты совершенно бесполезен, — грозно произнёс падший, чем заставил сильно побледнеть юношу.
— Прошу милости повелитель, — взмолился юноша. — Но я не понимаю, где может пригодиться моё умение?
— Тогда слушай очень внимательно и не заставляй меня повторять дважды! — прогремел под сводом тронного зала голос падшего.
— Да повелитель, — склонил голову Каликс.
Падший покинув трон подошёл к столу и взглянув на карту мира ткнул пальцем на небольшой городок вокруг которого располагалось ещё несколько мелких поселений.
— Путь свой начнёшь отсюда и будешь двигаться в сторону этой крепости-монастыря, а затем обойдёшь и остальные, — произнёс падший. — В сами крепости не суйся, просто обойди окрестности. Мне нужно чтобы орден некоторое время не выбирался на дальние пределы владений крепости, а пока он будет сидеть в монастырях окруженных стенами думая, что он в безопасности мы сможем построить и открыть разлом.
Каликс поняв в чём состоит его задача улыбнулся обнажив идеально белые зубы, а от предвкушения количества жизней, которые он сможет забрать у смертных у него на короткое время глаза налились кровью.
Глава 20
Проклятый страж
Рена находясь за пределами заклинания увидела, что пентаграммы пульсирующие на всём здании неожиданно погасли. Арбитр не собиралась сразу заходить в дом и несколько минут оставалась на крыльце. Некоторые заклинания снимают своё действие с небольшой задержкой. Рена уже испытала удар от пентаграмм и не хотела нарываться на это повторно. Но когда её заметил жнец она поняла, что действие заклинания полностью снято.
Переступив через порог Рена обходя ямы, которые проделали атаки Аурелии подошла к единственным выжившим в доме. Про спрятавшегося слугу она не знала, но он появился внизу едва забрезжил рассвет. Торжественный зал в котором намечалась свадьба был практически уничтожен и требовал основательного ремонта. Эрнест как и его сын включились в работу сразу после восхода солнца. Времени на отдых у них не было, нужно было восстанавливать не только помещение, но собственную репутацию. Ведь из прибывших на свадьбу гостей никого в живых не осталось и этот момент нужно было каким-то образом объяснять родственникам.